Первые и последние

Клайр поднялся на вершину холма и огляделся.

Багровое светило уже почти коснулось края земли, но все еще продолжало нещадно поливать камни и скалы пустыни своим неиссякаемым и беспощадным жаром. Камни и скалы, скалы и камни… Ни деревца, ни кустика, ни травинки – безжизненный пейзаж простирался от горизонта до горизонта.

И лишь в нескольких километрах к югу вызывающе зеленел глаз оазиса, поблескивая зрачком озерка.

— Вот и Тахон, —  прохрипел путник.

Он провел в пути три полных дня, терпеливо перенося дневную жару и ночной холод, чтобы найти этот клочок плодородной земли.

Оазис  как оазис. На Страпле таких сотни. Крошечный водоем, с  десяток клочков обработанной земли, сотни три  чахлых деревьев и пара десятков хижин у самой воды. А рядом с маленькой деревней возвышается добротный каменный дом, почти замок – только башен и не хватает. Никаких оборонительных сооружений —  либо жители слишком самоуверенны, либо слишком бедны, либо среди них есть шептун.

— Боец и шептун в одной деревне – это уж слишком, —  криво усмехнулся Клайр.

Долгий пеший переход его не утомил – ровка утомить практически невозможно – но близость достижения цели слегка расслабила. Отыскав взглядом  достаточно крупный камень, путник аккуратно покрыл его своим плащем-накидкой и присел. Можно было и перекусить, спокойно и без опасений, что провизии  не хватит до конца пути – путь уже пройден.

Ровк достал из полотняной сумки большой кусок вяленого мяса, на части делить не стал, а с наслаждением  приступил к трапезе. Разрывая острыми зубами пищу, Клайр краем глаза поглядывал на оазис. Так и есть! Между хижинами засновали фигурки людей.

— Шептун, — с гордостью за свою проницательность, констатировал путник.

Теперь ему оставалось только дождаться прихода гвардейцев. Впрочем, в таком маленьком оазисе вряд ли содержат гвардию. Скорее всего, припрутся  пять-десять оборванцев с каким-нибудь примитивным оружием в руках, типа копий или топоров – ополченцы. Да и шептун в этом оазисе далеко не самый могущественный, иначе его встретили бы уже на этом холме, а может и еще раньше.

Ожидая прихода ополченцев, Клайр предался размышлениям. Процесс переваривания пищи располагал ровков к неспешному самоанализу, самосозерцанию и самолюбованию. Клайр же, будучи одним из Отмеченных Целью,  как всегда  думал о людях. И как всегда, мысли его кружили вокруг одного и того же постулата – людей понять трудно, практически невозможно. Почему они так небрежно дробят свое общество на какие-то семьи? Почему у их самцов и самок только по одному партнеру? Почему дети живут вместе с родителями, вырастая слишком эмоциональными, а значит – уязвимыми? Перейми люди образ жизни ровков, среди них было бы гораздо больше бойцов. Но люди тянутся к колвам,  даже скрещиваются с ними. Метисами заселено уже несколько довольно крупных оазисов и экспансия продолжается. Конечно, во Времена Битв, люди и колвы были союзниками, но ведь прошли уже многие и многие десятилетия, вооруженные конфликты происходят очень редко, а люди так и ни на шаг не приблизились к Цели. Да они и Цель-то понять не могут! Или не хотят? Странные существа, эти люди…

Светило почти скрылось за горизонтом, когда на холм поднялся маленький отряд из пяти ополченцев. Все они были высоки и плечисты, у каждого на поясе висел короткий меч – их единственное оружие. Даже одеты они были одинаково: в холщевые рубашки и штаны из кожи ргоба. Легкие сандалии были из той же кожи, но более грубой выделки.

Один из ополченцев явно был шептуном – у Клайра словно зачесалось внутри черепа,  где-то в области  затылка.

Ровк поспешно поднялся с камня, поднял руки, показывая, что безоружен и на страпли сказал:

— Блестящей шерсти вашим тикасам!

Люди невероятно дорожат своими домашними зверьками, и приветствие Клайра им понравилось. Удивило ровка только то, что ответил ему не самый старший по возрасту среди ополченцев, и не тот, что лучше всех одет, а почти юноша:

— Теплых тебе ночей! Будь гостем  Тахона и его владыки, досточтимого  Джона  Гаррисона!

Путник низко поклонился и от грязно-серой чешуйчатой  кожи его головы  на мгновение отразился луч заходящего светила.

— Честь слишком высока, а я слишком ничтожен, — отозвался ровк.

Тот же молодой человек неожиданно, вопреки всем канонам гостеприимства, выпалил скороговоркой:

— Да хватит уже, наверное, языки чесать. Пошли, а то скоро стемнеет. Ты, конечно, не устал, Клайр, но от мягкой и теплой постели, вряд ли откажешься.

— Мы знакомы? – оторопел на миг ровк, но тут же взял себя в руки. – Память моя расплавлена жаром светила и сжижена холодом ночи.

— Мы более чем знакомы, — и молодой человек распахнул рубашку – на его груди красовался Медальон Цели.

«Да кто же это такой?» — не на шутку разволновался  путник, поспешно опускаясь на правое колено и прижимая четырехпалый кулак левой руки ко лбу в приветствии Отмеченных.

— Я бывал в монастыре Семи Башен, и с тобой беседовал, но тогда, правда, были у меня борода и усы, — сдержанно улыбнулся молодой человек.

— Так ты Патрик Флемм?! – воскликнул Клайр и поспешно поднялся с колена.

Медальон Цели на шее молодого человека был не знаком Отмеченного, а боевым трофеем.

Ровки не потеют ни от жары, ни от страха – просто у них на глазах появляются крупные слезинки.

Клайр резко дернул головой, и слезы упали на камни.

Четверо ополченцев, пришедшие вместе с Флеммом, демонстративно положили руки на рукояти мечей.

— Будь гостем, а не врагом, — сказал Патрик, повернулся в сторону оазиса и пошел, быстро и легко.

Ровк последовал за ним, слегка ссутулившись, словно смирившись с тем, что миссия его полностью провалена.

Сумерки опустились на оазис Тахон. В хижинах загорелись масляные светильники, в доме Джона Гаррисона вспыхнули свечи. Где-то заплакал ребенок.

Несколько женщин громко ссорились, но как-то не очень зло; ссорились скорее просто ради того, чтобы провести время, а может, и вовсе не ссорились … Детвора постарше плескалась в озерке, повизгивая от восторга.

Люди просто жили, и большинству из них не было дела до Цели.

……