Восхождение вниз. Глава 1

Черепаха резво бежала по заснеженной равнине. Монотонное потряхивание, ритмичный топот и громкое пыхтение убаюкивали, но я так продрог, что изо всех  сил продолжал вести борьбу со сном, а то закроешь глаза и – ага, поминай как звали! Уже в который раз, проклиная и Страпл, и Тахон, и неожиданное похолодание, и свою миссию, принимался я прыгать по кабине, чтоб хоть немного согреться. Толкание плечами стоек, постукивание ногами лавки-сиденья, и даже поочередное бодание и того и другого, мало помогали, но все же помогали… Минут на десять-пятнадцать. Я даже успевал присесть и отдохнуть, а потом все начиналось сначала: холод забирался в сапоги и, как шкодящий котенок, медленно-медленно, начинал карабкаться – все выше, и выше, и выше. Тяжелели веки, сон шептал – «впусти, впусти», даже теплее становилось. Потом на  кончик носа откуда-то выпрыгивала – неожиданно так! – капля, я её смахивал и вновь пускался в пляс.

Шли вторые сутки моего путешествия. Терпеть оставалось часа полтора-два – не больше. Я знал, что доберусь до Тахона, что не успею превратиться в ледышку, что ждет меня полыхающий камин, у которого отогреюсь. А потом, наемся до отвала и завалюсь спать. А потом… Потом-то будет потом, а холодно-то было сейчас!

Ну, кто ж ожидал, что черепаха поскользнется? Конечно, и мне не стоило снимать шубу – мог бы и в ней размяться! Прям, злой рок и трагическое стечение обстоятельств в одном фужере! Представляете, прошло всего пять или шесть часов путешествия, и тут мне показалось, что я засиделся, что скачка и легкое подпрыгивание на деревянной скамейке, утомили то место, на котором обычно сидят. Естественно, надо было размяться и, естественно, без шубы – тяжелая, видите ли! Ну, снял. Ну, начал разгуливать по маленькой кабинке, закрепленной на спине огромной, как баркас, черепахи. Ну, а скотинка эта, возьми и поскользнись! Я даже сообразить не успел, что произошло – резко тряхнуло, пару раз дернуло, сильно качнуло вперед-назад. Да так сильно, что только благодаря меховой шапке дело обошлось без ссадины, хотя мой лоб и встретился с деревянной стойкой.  Минут ушла на любование разноцветными искрами, еще две-три – на всякие причитания, стенания и проклятья. Короче, когда я обернулся к скамейке, шубы на ней не было.

Что делать? Как учили – джойстик на себя! И – оба-на! – выясняется, что черепаха неуправляема! Я, как сумасшедший дергал джойстик, пока не сообразил, что к чему. Оказалось, что лопнул один из ремней, тот самый, что тянулся от уздечки до рычага, именуемого почему-то джойстиком, и отвечавший за команду «стоп».

Так я остался без шубы.

А низкое небо давило серым светом, нависало, как хищник. На Страпле солнца не видно – круглые сутки, совершенно независимо от светила, эту функцию выполняет небо, атмосфера. А до сезона Сумерек было уже рукой подать.

Я в который раз вынул из кармана допотопные механические часы и взглянул на циферблат. Стрелки, к счастью, показали, что уже вот-вот…

«Вот-вот» случилось в следующее мгновение: черепаха вдруг совершенно неожиданно остановилась, проехав при этом по инерции метров десять, словно мальчишка по обледеневшему тротуару – немного боком. И из-за резкой остановки, и из-за этого «немного боком», я не удержался и вылетел из кабины! Помню только торжествующий вопль моего «скакуна», похожий на клич сотни павлинов, собственный крик, которому позавидовала бы любая черепаха, короткий полет и эффектное приземление – головой обо что-то твердое. Учитывая, что вдруг, ни с того, ни с сего, куда-то исчезла шапка, на этот раз разноцветными искорками отделаться не удалось – я потерял сознание.

***

Мухи жужжали настойчиво и пугающе монотонно. Они жужжали и жужжали, ползая по моей голове. Потом они выстроились в ряд, и, одна за другой, чуть ли не строевым шагом, не нарушая порядка, без толкотни, стали заползать мне в левое ухо. Не переставая издавать все те же противные звуки, они забрались под черепную коробку, разбрелись и начали топтаться, щекоча мозг крошечными лапками…

— Олег, — послышалось откуда-то издали.

Я вздрогнул и открыл глаза. Надо мной склонился Клайд, мой шеф. Теперь уже – бывший. Бородатый и патлатый, с морщинами вокруг глаз и с холодными, голубыми глазами, был он по-своему симпатичен. Прибавьте высокий рост и широкие плечи – вот и получите портрет Представителя в Тахоне.

— Мухи, — шепнул я пересохшими губами.

— Жимаг, — развел руками Клайд. — Теперь ты сам убедишься в их силе.

И действительно, голова не болела, а в теле чувствовалась приятная легкость. Я опустил ноги с кровати, проворно сел и, с наслаждением здорового человека, потянулся так, что где-то что-то слегка хрустнуло. Ощупал голову – даже шишки не осталось.

— Всё в норме? – уточнил шеф.

Пропустив его вопрос мимо ушей – не видно, что ли? – я отыскал глазами жимага. Зверек сидел у кровати и, кокетливо склонив голову набок, смотрел на меня. В его глазах читалось легкое удивление и собачья преданность.

— Умница, — ласково сказал я, слегка склонился, протянул руку и погладил жимага по голове. Тот сощурился  и стал быстро-быстро чмокать заячьими губками, словно что-то шепча. Был зверек неуловимо похож на зайца, но чем – не понятно. Вроде и ушки коротенькие, и лапки не длинные, и мелкая чешуя вместо шерсти, а вот, поди ж ты… Может, размерами?

— Пошли обедать, — позвал Клайд. —  Давай к столу.

Повторного приглашения я ждать не стал и уже через минуту с аппетитом жевал что-то мясное с гарниром из чего-то растительного, запивая некрепкой брагой.

Шеф понимал, что говорить я все-равно не смогу – занят, и заговорил сам:

— Слушай, сижу это я, делами занимаюсь, вдруг вваливается Кунц – начальник стражи, и просто за живот держится от смеха. Следом тебя заносят четверо стражников и тоже ржут, как унжи. Тут жимаг прибежал. Тебя уложили, жимаг делом занялся, а Кунц мне рассказал, давясь от хохота…

— Да что случилось-то? Они смеялись над тем, как человек башкой грохнулся? – пробурчал я, не прекращая жевать.

— Черепаха-то остановилась у самой городской стены. Ты вылетел из кабины и так заорал, что черепаха перепугалась и бросилась бежать.

— Ну? – допытывался я.

— Они… А они… — вдруг начал хохотать Клайд, — Они её потом полчаса поймать не могли! Представляешь?

Он, согнулся пополам и спрятал лицо в ладонях. Плечи его начали вздрагивать, а правая нога – притопывать.

— Ага, очень смешно, — попытался я разозлиться, но представил себе картину ловли «скакуна», не выдержал и тоже прыснул в кулак.

Прохохотавшись, и расправившись с обедом, мы занялись делами.

— Я почту уже просмотрел, — сказал шеф. – И нашел одну очень интересную бумажку.

— Распоряжение номер тридцать, — догадался я.

— Именно. Пояснить можешь?

— Там же написано – «секретная миссия». Извини.

— Да нет, я не о том. Объясни мне, тупорылому, почему секретную миссию поручают тебе? Ты же на Страпле всего две недели! Ты же кроме Тахона не видел ничего! Ты же, в конце концов, моложе меня на семь лет! Да не в этом даже дело!

— А в чем? – не выдержал я его «повышенных тонов»

Клайд осекся, и ошалело посмотрел на меня. В другое время просто последовала бы угроза отстранить меня от работы, но ситуация изменилась настолько резко, что шефом теперь практически стал я. Как бы…

— Ну, ты и гад, — процедил сквозь зубы мой бывший начальник. – Я на Страпле с самого первого дня, а ты… Гад ты! Понял? Гад!

— Это не я гад, а, если следовать твоей логике, — Уполномоченный. Понял? Это его распоряжение, а не мое, понял? И не бери меня на «понял»! Хорош, Клайд.

Мы оба замолчали, насупились и уставились в разные стороны: я стал наблюдать за огнем в камине, он – разглядывать дощатую дверь.

Дремавший у кровати жимаг, приподнял голову, с интересом посмотрел на нас, и тяжко так вздохнул. Потом лизнул лапку и снова задремал.

По замку разнеслись удары колокола – один, два, три.

— Пора на планерку, — едва слышно, как-то обреченно сказал мой бывший шеф и, немного помолчав, добавил уже громче. – Извини, старик, ты действительно ни в чем не виноват. Идем?

«Планеркой» мы называли ежедневный прием у Попечителя Тахона. Сегодня господин Мартин ждал от нас подарков – его наверняка оповестили о моем прибытии.

***

Мы шли по одному из коридоров замка. Свет факелов заставлял наши тени кривляться и корчиться. Я собрался с духом и сказал Клайду:

— Нервный ты стал какой-то. То хохочешь, рассказывая про ловлю черепахи, то рвешь и мечешь из-за «тридцатого», то внезапно успокаиваешься. Отдохнуть тебе надо.

— Это Уполномоченный так решил?

— Да. Следующим рейсом тебе прибудет замена.

— Отлично!

Клянусь, я отчетливо расслышал, как он заскрежетал зубами.

А тени продолжали кривляться и корчиться – то ли пытались рассмешить, то ли пугали.

Продолжение следует

ноябрь 2008