Сказка про маленького червячка. Глава 2
— Это там! — пискнул червячок, пытаясь всмотреться в темноту одного из туннелей. В темноте стали отчетливо видны красные светящиеся глазки.
— Бежим! — заорал Толстяк и бросился в противоположную сторону.
Они помчались по одному из тоннелей, даже не заметив, что удаляются вглубь муравейника.
И лишь упершись в стену, они начали понимать всю сложность ситуации.
— Тупик, — печально констатировал Толстяк.
— Приползли, — захныкал Червячок. — Говорил я тебе. Говорил…
— Не ной — без тебя тошно. Думай давай, что дальше делать?
— А что тут поделаешь? — вдруг прошипел кто-то и жутко расхохотался.
С потолка тоннеля посыпались маленькие комочки земли…
И на них надвинулось нечто страшное.
— Ой, мамочки! — пискнул червячок и зажмурился.
Когда он открыл глаза, Толстяка рядом с ним не было.
— Толстяк! — жалобно крикнул он, но ответом ему была тишина.
Червячок забился в угол, прижался спиной к теплой земле и обреченно подумал: «Вот и все. Прощайте, яблочки, солнышко, друзья-червячки. Прощайте…»
Он закрыл глаза и тихонько запел:
— Черный вороооон,
Что ты вьешсяяя
Над моееееею
Головоооой…
-Ой, — вдруг повторил кто-то.
Голос был жизнерадостный.
— Моя любимая песня, — голос отчетливо слышался где-то рядом.
Маленький Червячок ничего не видел но, вдруг вспомнил, что его глаза закрыты. Он приоткрыл сначала один глаз: в темноте отчетливо виднелся силуэт.
— Да не боись зеленый, открывай глазёнки, — смеялся кто-то совсем рядом.
Ражий Муравей, уперев в бока лапки, с любопытством смотрел на Червячка.
— Я — Рыжий. Работаю тут — секьюрити. Наши-то на Южную поляну ушли, новый муравейник строить — семья-то растет. А я, вот — личинок охраняю. А ты кто? И чё тут делаешь?
— А Толстяк где? — начал приходить в себя Червячок.
-Какой Толстяк? — не понял муравей. — Я как уже говорил, охраняю личинок и никого кроме тебя не видел….
Вдруг, совсем рядом, что-то зашебуршало. Муравей сжал кулачки, а Червячок, как всегда зажмурился от страха..
— Да я это, я, — зашипел кто-то. — Чего переполошились?
Рыжий нервно хихикнул и шмыгнул носом.
— Кто это? — самым тихим шепотом спросил Червячок.
— Тетка Паучиха. Она тут напросилась пожить недельку-другую, пока муравейник пустует.
— Паучиха, — протянул со страха Червячок, — она, наверное, сожрала Толстяка и меня тоже сейчас проглотит.
— Хто это там бормочет глупости? — раздался рядом голос, — висит, вон на паутине жирдяй, отъел бока. Хорошо я вовремя его поймала, иначе улетел бы в катакомбы…
— Типун тебе на язык, тетушка, — махнул лапкой Рыжий. — Что ж ты катакомбами-то пугаешь! Сама, небось, туда не полезешь? То-то и оно!
— Братцы! — завопил Толстяк. — Снимите меня отседова, а то болтаюсь, как… как… Снимите!!!
— Не ори, — прошипела Паучиха.
— А что там, в катакомбах? — поинтересовался Червячок.
Рыжий прикрыл ему лапкой рот и настороженно посмотрел по сторонам, словно кто-то что-то мог услышать…
— Это очень древняя легенда, — зашептал он. — Давным-давно, когда все муравьи были братьями и не делились на рыжих, чёрных и термитов, в одном крупном муравейнике жил один честолюбец. Он считал себя умнее других, и вскоре гордыня так одолела его, что решил провозгласить себя Верховным Жрецом. Набрал учеников и стали они рыть ходы от главного муравейника.
— Жрецом чего? — спросил Червячок.
— Жрецом кого? — поинтересовался Толстяк, отряхиваясь от остатков паутины.
— Опять… — протянула тетушка Паучиха. — Сказитель ты наш!
Украдкой, оглядевшись по сторонам, она присела в самый темный уголок. Подперев лапкой голову, старая Паучиха в который раз стала слушать легенду о Муравье Разбойнике.
Меж тем, Рыжий подбоченился и продолжил свой рассказ:
— Так значит… э-э-э… Ага! Ну, вот, провозгласил он себя Верховным Жрецом, набрал себе учеников, чтоб рыли они от главного муравейника ходы да тоннели во все концы света.
— А… — попытался повторить свой вопрос Толстяк, но Червячок больно ткнул его чем-то в бок.
— И говорил он своим ученикам: «Ройте, творите, продвигайтесь! Ибо нам, муравьям, самым организованным и самым дисциплинированным существам, принадлежать мир должен! И вся жратва в этом мире! Несите её мне, вашему Верховному Жрецу…»
— А зачем? — опять не выдержал Толстяк.
— Зачем, зачем… Жрать! Он же — Жрец! — разнервничался Рыжий, но быстро взял себя в лапки и продолжил:
— На многие мили они нарыли туннелей… Но в последнее время, слухи стали доходить, что армия Муравья Разбойника негодует. Мол, Разбойник гарем себе завел и двоцы строит, а солдаты его в лохмотьях ходят… А еще, что нового он придумал; берет в плен тех кто дань ему отказался платить, эти рабы и роют его подземелья да замки необыкновенной красоты строят, — Рыжий горько вздохнул.
— И чё? — опять влез Толстяк.
— А то, что взроптала армия и распалась! Те, что далеко на юг тоннели проложили, стали именоваться термитами. Прокляли они Рыжего и зарок дали — в тоннелях не жить! С тех пор строят башни. А черные муравьи да рыжие тоже от своего Жреца отказались. Но не все. Самые верные, кого пригрел он посулами да подачками, остались с ним. Но больше уж не Великий Жрец он. За то, что воюет один против всего муравьиного мира, прозвали его Разбойником. Так и живет в катакомбах с бандой своей, так и грабит честных муравьев. Да и не только муравьев, а всех, кто под лапку его лихую попадется.
И уж совсем неожиданно, будучи большим любителем песен, Рыжий заголосил на мотив «Бродяги»:
По диким тоннелям подземным,
Первой заапладировала тетушка Паучиха, смахнув лапкой слезинку.
Рыжий слегка кивнул, шаркнул лапкой и продолжил, душевно, с надрывом:
Он страшен, могуч и ужасен!
Забыл про добро он и стыд!
И кто попадет в подземелье —
Где путь в преисподнюю ведет,
Орудует с бандой Разбойник —
Ничто от него не спасет!
Тому путь обратный закрыт!
— Ой-ёй-ёй! — добавил зачем-то Червячок.
— Но это еще не всё, — вдруг, неожиданно, прошептала Тетушка Паучиха, и хотела продолжить рассказ.
Продолжение следует
Люблю Толину прозу.