Бухгалтерия счастья

07.11.2018 Выкл. Автор granchel

Джонатан Крейг всю жизнь мечтал стать астронавтом.

Когда он еще не умел говорить – уже любил мультики «про космос». Когда только научился пользоваться компьютером – играл в игры только «про космос». Когда пошел в школу-интернат – читал книги исключительно «про космос». А когда после пятого класса встал вопрос о выборе профиля дальнейшего обучения – со слезами на глазах пытался уговорить родителей записать его на «направление Б».

Вот именно тогда он впервые серьезно столкнулся со словом «деньги». И впервые корабль его мечты «дал течь».

Но Джонатан был очень целеустремленным и настойчивым человеком. И он пронес мечту сквозь всю жизнь.

Даже когда оказалось, что после окончания школы родители могли позволить себе отдать сына лишь в не престижный колледж, готовивший мелких клерков, он продолжал мечтать.

Даже когда в тридцать лет смог себе позволить наконец-то снять в бессрочную аренду комнату в шесть квадратных метров, он продолжал мечтать.

Даже когда в сорок лет смог себе позволить жениться на маленькой некрасивой девушке с испуганными и преданными глазами, он продолжал мечтать.

Даже в сорок восемь лет, когда смог все же заплатить за лицензию на право обзавестись ребенком, он продолжал мечтать.

И не просто мечтать, а планомерно продвигаться к осуществлению своей мечты.

Все было просто.

Просто все упиралось в деньги.

К счастью Джонатан Крейг еще в двадцать лет понял, что такое Пенсионный Фонд и как его можно использовать для осуществления мечты. Надо было просто накопить за пятьдесят лет сто пятьдесят тысяч юмов. По три тысячи в год. По двести пятьдесят в месяц.

Совсем не просто, если зарабатываешь те же самые двести пятьдесят, правда – в неделю.

Особенно тяжело было первое время, когда приходилось десять лет откладывать дополнительно по четыреста юмов на долгосрочную аренду комнаты. Потом он три года выплачивал кредит за диван, шкаф, холодильник, компьютер, стол и два стула. В тридцать три Крейг начал копить на лицензию. В сорок ему повезло, и он встретил Рут, которая оказалась столь же целеустремленной и настойчивой. Через восемь лет они купили лицензию, и появился на свет маленький Сэмми.

Потом Рут четыре года просидела с малышом, и это было самое трудное время в жизни Джонатана Крейга. Да и школа-интернат для Сэмми тоже заставила изрядно затянуть ремешок…

А в шестьдесят пять грянул гром среди ясного неба – Пенсионный Фонд повысил расценки на тридцать пять процентов.

Тогда Джонатан впервые в жизни взял недельный отпуск. Два дня Крейг просидел с калькулятором и толстой пачкой счетов, а потом, когда понял, что мечте его никогда не суждено осуществиться, четыре дня беспробудно пропьянствовал.

На седьмой день его отпуска Рут, возвращаясь автобусом с работы, попала в автомобильную катастрофу.

Тем же вечером они с Сэмми получили в крематории урну с прахом.

Через месяц после похорон Джонатан Крейг был оповещен, что Рут оставила ему и сыну пятьдесят тысяч. Ровно половину этих денег немедленно вложили в обучение Сэма.

И вот вновь осуществление мечты взошло над горизонтом жизни.

Крейг стал голодать три дня в неделю, что и позволило откладывать по семьсот десять юмов в месяц. За полгода до выхода на пенсию Джонатан отправился в Пенсионный Фонд и подписал договор, по которому получал отдельную комнату с пожизненным пансионом во Дворце Заслуженного Отдыха и гарантированным уходом по второму классу.

Но самое главное, по этому договору он получал новую память. Память астронавта, отдавшего пятьдесят лет жизни исследованию Вселенной. Память участника двадцати девяти рискованных экспедиций. Память участника четырех военных компаний против враждебных цивилизаций.

По этому договору он получал память героя.

Когда до выхода на пенсию оставалось всего четыре дня, к нему в гости пришел Сэм. И не один. Он привел с собой маленькую некрасивую девушку с испуганными и преданными глазами.

Сын совсем по-взрослому рассуждал о том, что если они с Сандрой будут откладывать всего по восемьсот шестьдесят юмов в месяц, то уже через пять лет смогут снять комнату, а еще через семь с половиной – приобрести лицензию.

Джонатан слушал Сэма краем уха и все смотрел и смотрел на девушку

За три дня до выхода на пенсию, Крейг вновь отправился в Пенсионный Фонд. Там ему объяснили, что из оставшихся шестидесяти пяти тысяч, двадцать придется выплатить в качестве неустойки. Еще ему сказали, что безвыходных ситуаций не бывает и есть довольно интересный вариант: он получит все подготовленные воспоминания в виде собственных дневников за пятьдесят лет жизни. И искусственную амнезию. Правда, если он встретится с кем-нибудь из близких, разговорится, то память вернется.

Крейг что-то быстро (сказался пятидесятилетний опыт) просчитал на карманном калькуляторе, внес некоторые изменения в текст нового договора, еще одну дополнительную статью и подписал бумаги.

 

— Сэм, — обратился к сыну Джонатан. – Не знаю, зачем я это делаю… Вернее, знаю, но не совсем понимаю… Ты помнишь мамины глаза?

Сэм не помнил, но сказал:

—  Да, папа, конечно.

Крейг долго молчал, думая о чем-то своем и теребя в руках синий конверт. Потом вздохнул как-то не то решительно, не то обреченно и сказал:

—  Здесь чек на сто тридцать семь тысяч. Вам с Сандрой хватит и на комнату, и на лицензию. Только ты должен пообещать, что ровно через семь лет, не позже конца сентября, приведешь ко мне во Дворец Заслуженного Отдыха внука. Или внучку – это уж как у вас получится.

Отец и сын улыбнулись друг другу: один – заговорщиски, другой – смущенно.

— И пожалуйста, не приходите ко мне раньше, чем через семь лет. Так надо.

 

И вот, через семь лет, Сэм Крейг, его жена Сандра и их шестилетний сынишка Джонатан, названный так в честь деда, приехали во Дворец Заслуженного Отдыха.

Клерк посетовал, что свидание было назначено на двадцать восьмое, потом махнул рукой и передал Сэму документ, в котором говорилось: «Согласно договору, заключенному Джонатаном Крейгом и Пенсионным Фондом, вчера, второго октября, была проведена процедура эвтаназии». Еще Сэму передали десятка полтора пухлых тетрадей, исписанных мелким почерком. На обложке каждой тетради значилось: «Дневник Д. К., астронавта».

— Ты же знаешь, что я весь сентябрь работал без выходных, — стал вдруг оправдываться перед растерявшейся Сандрой муж. – Ты же знаешь, как нам нужны деньги… Для Джонни…

Сандра знала. Они уже пять лет копили на обучение сына в колледже младшего вспомогательного состава космофлота.

— Так мы пойдем к деду? – подал голос маленький Джонни.

Сэм быстро и незаметно смахнул слезы, присел на корточки и сказал сыну:

— Твой дедушка… Мой папа… Он вчера умер… Умер совсем молодым. Ему было всего семьдесят семь лет… Ты же знаешь, что великие астронавты редко… доживают… редко…

Сэм резко поднялся и отошел в сторонку, к стенду с объявлениями и расписаниями свиданий. Что-то он там увидел. Очень важное.

Джонни сказал маме:

— Ну и что же, что редко… Я тоже стану великим астронавтом!

— Обязательно, — подтвердил, дрожащим голосом папа, не оборачиваясь.

 

Джонотан Крейг прожил всего семьдесят семь лет.

И умер счастливым человеком.

Но так и не увидел внука…